Ботмастера создали кафкианскую систему, в которой компании платят огромные суммы за то, чтобы показывать свою рекламу ботам. И всех это устраивает.

Когда в прошлом году Александр Жуков предстал перед судом, его обвинили в мошенничестве с американскими компаниями, в том числе The New York Times и брендом по уходу за домашними животными Purina, на миллионы долларов. По мнению суда, на то время 41-летний мужчина создал компанию, которая обещала показывать онлайн-рекламу людям, но вместо этого разместил рекламу на сложной сети поддельных сайтов, где ее видели только боты. Однако защита Жукова не основывалась на его невиновности или раскаянии. Он просто утверждал, что дает онлайн-экономике именно то, чего она хочет: дешевый трафик из любого источника.

Федеральный суд в Бруклине не согласился, и в ноябре 2021 года Жуков был приговорен к 10 годам лишения свободы. Экстрадицией российского киберпреступника из Болгарии судебная система США послала сигнал о том, что этот вид преступления имеет последствия. Тем не менее показания Жукова намекают на неприятную правду: онлайн-экономика готова смотреть в другую сторону, пока боты искажают ее и набивают карманы киберпреступников.

Судебный процесс по делу Илона Маска против Твиттера призван воскресить подобные опасения. Маск, который утверждает, что Твиттер занижает количество фальшивых учетных записей на своей платформе, получил дополнительные боеприпасы, когда в августе бывший глава службы безопасности Твиттера Пейтер Затко, известный как Мадж, стал осведомителем. Мадж утверждал, что бонусы руководителей были привязаны к увеличению числа ежедневных пользователей, а это означает, что у них не было стимула бороться с ботами – утверждение, которое генеральный директор Твиттер Параг Агравал опроверг.

Боты засоряют интернет. По некоторым оценкам, поддельные онлайн-пользователи составляют до 40 процентов всего веб-трафика. Исследователи, специализирующиеся на рекламном мошенничестве, описывают кафкианскую систему, в которой компании платят миллионы за рекламу в интернете ботам и изучение их «мнений». Тем не менее, индустрия цифровой рекламы настолько привыкла работать с завышенными цифрами, что мало кто готов разоблачать фальшивые клики, обеспечивающие большую часть онлайн-экономики.

В июне Ассоциация национальных рекламодателей (ANA), отраслевая группа США, подсчитала, что мошенничество с рекламой обходится американским рекламодателям в $120 млрд в год. Через несколько часов после публикации заявления ANA были удалены. Джон Вулф, директор по связям с общественностью ANA, сообщил, что цифры были удалены, потому что устарели, но отказался предоставлять какие-либо новые цифры.

Суд над Жуковым установил, как работает торговля фейковыми кликами. В период с 2014 по 2016 год так называемый «Король мошенничества», имя, которое он назвал в текстовом сообщении, раскрытом в суде, руководил рекламной сетью под названием «Медиаметан», которая получала платежи от других рекламных сетей в обмен на размещение рекламы бренда на сайтах. Но компания не размещала эту рекламу на реальных сайтах. Вместо этого Жуков создал поддельные, подменив более 6000 доменов. Затем компания арендовала 2000 компьютерных серверов в Техасе и Амстердаме и запрограммировала их так, чтобы они имитировали действия человека на веб-сайте, используя фальшивую мышь для прокрутки фальшивого веб-сайта и ложно выдавая себя за вход на ФБ.

«В результате этой тщательно продуманной схемы ответчик фальсифицировал миллиарды просмотров рекламы и заставил компании платить более $7 млн за рекламу, которую на самом деле никогда не просматривали настоящие пользователи интернета», заявил минюст США. Хотя The New York Times была названа минюстом «жертвой», издание отказалось уточнить, платило ли оно за фейковые просмотры рекламы или ее сайт был подделан одним из фейковых сайтов Жукова. Nestle, материнская компания Purina, не ответила на запрос о комментариях.

Некоторые компании взяли дело в свои руки. В 2017 году Uber подал в суд на одно из своих рекламных агентств за взимание с него платы за рекламу, которую не видели реальные люди и не размещали на реальных сайтах.

Технология обнаружения и блокировки ботов уже существует, говорит Сэнди Кариелли, главный аналитик, специализирующаяся на кибербезопасности в консалтинговой фирме Forrester. Но компании могут не захотеть исследовать трафик, который на первый взгляд делает их сайт популярным, говорит она. «Имейте в виду, что, если вы отключите ботов и выяснится, что большой объем трафика на вашем сайте генерируется ботами, это повлияет на ваши показатели производительности».

Реклама не всегда была такой. Августин Фу, который занимается цифровым маркетингом уже 25 лет, говорит, что за последнее десятилетие произошел взрыв фейкового трафика. Фу считает, что около десяти лет назад отрасль была коррумпирована, когда на сцену вышла группа непрозрачных посредников. До этого рекламодатели покупали рекламу у таких издателей, как The New York Times, говорит он. Но теперь бренды обычно обращаются к бирже цифровой рекламы, которая облегчает покупку и продажу рекламы из разных рекламных сетей, чтобы размещать свою рекламу на огромном количестве веб-сайтов и приложений. И именно эта часть системы стала уязвима для ботов, утверждает Фу.

«Биржи намеренно смотрят в другую сторону, когда появляются мошеннические сайты и мобильные приложения, которые становятся частью этой биржи», утверждает он. «Рекламные биржи не хотят бороться с мошенничеством, потому что мошеннические действия создают слишком много объемов. И биржи, по сути, зарабатывают больше денег, когда через их платформы проходит больший объем».

И дело не только в том, что биржи уклоняются от борьбы с мошенничеством. Рекламодатели тоже сопротивляются, говорит Фу. «Им слишком неловко признавать, что они приобрели мошеннический инвентарь. Многие до сих пор думают, что мошенничество с рекламой – это преступление без потерпевших. В конце концов, кого волнует, что крупные бренды тратят деньги на показ рекламы ботам?» Но индустрия позволяет рекламным долларам течь в карманы киберпреступников, добавляет он, которые затем могут использовать их для финансирования другой незаконной деятельности. Это серьезная проблема, утверждает он. «О котором никто не говорит, о котором никто не пишет, все думают, что это чужая проблема».

WIRED UK