«Чем лучше образован народ, тем быстрее будут революции, и вас всех погонят. Подрастающее поколение будет более образованным. Все оранжевые революции совершает молодежь. Они через 10 лет будут голосовать через Интернет. И кого выберут? Не нас с вами, а тех, кто пообещает больше свободы. Потом вы будете сидеть дома, а на улице будет толпа шуметь», — сказал Жириновский.

И снится Владимиру Вольфовичу сон.

Сидит он на лавочке возле своего подъезда. Мимо на велике катится парнишка, который дуэтом 10 лет назад с Путиным на день студента пел. Парнишка давно уже стал генеральным директором одной IT-шной компании, которая электронную начинку для американской миссии на Уран разрабатывает. Останавливается он и спрашивает у бывшего лидера бывшей парламентской партии:

– Вы интересуетесь знать, Владимир Вольфович, почему вас даже ответственным за раздельный сбор мусора в нашем доме не выбрали? Причину этому вы сами озвучили в известной программной речи, а над вами, как всегда, вся страна поглумилась.

Вы же предупреждали, что более образованная молодежь приведет страну к революции. Однако сами, когда вам велели голосовать всего лишь за 20-процентное урезание бюджета на образование и науку, выполнили в точности все инструкции. А надо было по-простому взять и отменить государственную систему школ и вузов. Оставить только церковно-приходские школы: у них особо не забалуешь, сразу посохом по лбу прилетит.

Вдруг подходит к Владимиру Вольфовичу бывший ловец покемонов из Екатеринбурга, которого у власти не хватило решительности упечь на пожизненное за игру с айфоном в храме. Он сейчас с японцами плотно работает, дома наездами бывает. И говорит он:

– А как вы допустили, что российский интернет не был полностью отрезан от всемирной паутины? Интернет – это свобода, а свобода – это жизнь. Вы же знали, что нельзя всем людям поголовно уметь пользоваться этой штукой. Думали сэкономить на выборах, оставить на другие нужды 15-20 млрд. рублей. Вот и получили. В выборах приняли участие только вступившие в жизнь ребята, а им ни вы, ни ваш сосед Геннадий Андреевич, ни… (ну, не будем вспоминать всуе, не к добру это) не нужны оказались.

Теперь подходит к этой компании совсем юный человечек. Он даже не знает, кто такой Владимир Вольфович. Когда власть была такой, какой её теперь уже смутно помнит Владимир Вольфович, человечек этот только в школу пошел да в компьютерные игры играл. О том, что где-то воевать можно или неправду об этих войнах людям рассказывать, он даже не слыхивал. И телевизора, таким, каким многие его еще помнят, он не видывал.

Владимир Вольфович смотрел на его милое, приветливое лицо и понимал, что этот почти ребенок не помнит или забыл, как когда-то людям свободу дали. Да и не давал её никто. Просто люди один единственный раз все вместе на улицу вышли, а все те, кому это не понравилось, куда-то враз исчезли.

– Вот только меня они с собой не взяли, – так он подумал, внезапно открыв глаза посреди пленарного заседания. – Приснится же ересь всякая, не хуже, чем той Вере Павловне в романе у Чернышевского.

Однако ребята-то вон какие образованные, свободные и вовсе не такие уж страшные. Глядишь, и получше окажутся тех, кто Владимира Вольфовича всегда использовал, а за спиной потешался почем зря.

Источники: politnavigator.net, tv.mk.ru, ilibrary.ru. Картинки: ural.aif.ru, youtube.com.