Решением Волоколамского городского суда 61-летний гражданин Марксен Ульянов приговорён к 18-ти годам колонии строгого режима.

О страшных преступлениях Марксена Ульянова, квалифицированных судьёй по части третьей статьи 111 Уголовного Кодекса Российской Федерации мы поговорим чуть позже. А пока давайте в ретроспективе взглянем, что же всё-таки за человек такой – Марксен Ильич Ульянов.

Марксен был зачат вечером того незабываемого дня, когда отец его, Илья Кузьмич Ульянов впервые переступил порог только что открытого нового здания Московского государственного университета, что привольно и широко раскинулся на громадной территории над Москвой-рекой. Случилось это первого сентября 1953-го года. И уже к майским праздникам года 1954-го Эмма Ульянова, урождённая Эмма Грабель, родила крепкого мальчугана, названного по настоянию родителя Марксеном – Маркс и Энгельс, Карл Маркс и Фридрих Энгельс – величайшие умы человечества по версии старшего преподавателя кафедры философии и научного коммунизма Ильи Кузьмича Ульянова, человека скромного, но чрезвычайно ответственного и беззаветно преданного бессмертным идеям Маркса-Энгельса-Ленина-Сталина.
О матушке героя нашего речь ещё пойдёт, пока же заметим, что Марксен был не первым ребёнком в семье Ульяновых. Но – единственным. Первый сын Ульяновых, Стален, то есть, Сталин-Ленин, родился в начале 1949-го года, но подхватил какую-то неизвестную науке вирусную инфекцию и тихо угас в своей колыбельке зимой того же года. Некоторое время поражённые страшным горем Ульяновы буквально избегали друг друга, но молодость всё же победила…

Но за эти три с половиной года Илья Ульянов с отличием закончил аспирантуру университета и блестяще защитил диссертацию на соискание степени кандидата философских наук, выбрав сложную и неоднозначную тему: «Разграничение функций и подфункций общества и семьи в вопросе коммунистического воспитания детей в условиях развитого социалистического общества и на этапе перехода к окончательно победившему коммунизму». Во время защиты оппоненты заваливали Ульянова каверзными вопросами, но молодой человек умело и решительно выстроил линию защиты, осмеливаясь, в свою очередь, нападать на убелённых сединами учёных мужей. После такого успеха Илье Кузьмичу предложили остаться в университете, каковое предложение он и охотно принял.

Сына Марксена Илья Кузьмич воспитывал в твёрдом убеждении безграничной справедливости социалистического строя, привив ему гигантское, без малейшего преувеличения, чувство социальной справедливости. Марксен Ильич гордился своим отцом, ставил его примером и себе и всем окружающим, ни на миллиметр не опуская высокую планку идей и убеждений родного и дорогого ему человека.

Марксену часто снился сон, в котором он с ужасом видел, как его отец ворочается в узком гробу, будучи не в состоянии остановить страну, падающую в бездну похоти и греха.

Даже в таком, казалось бы, нехитром процессе, каким можно назвать стояние в автомобильной пробке – количество машин за последние лет двадцать выросло непостижимо – грех вельможности и вожделение вседозволенности раскрывались, подобно бутону розы, источая зловоние пренебрежения массой рядовых граждан, ложно считая себя исключением из общепринятых правил.

В покосившемся, сколоченном из горбыля гараже Марксена Ильича на стене висел самодельный плакат: «В бане, на дороге и перед Богом все равны!». И эту нехитрую мысль Марксен Ильич пытался довести до каждой своей жертвы, если только её скудный умишко, затуманенный пиастрами и собственной дутой значимостью, мог постигнуть такую простую истину. И случалось это крайне-крайне-крайне редко.

Теперь, собственно, о страшных преступлениях Марксена Ульянова. Марксен на стареньких Жигулях часами терпеливо простаивал в пробках, переписывал номера хамов и подонков, нагло объезжающих очередь, поднимающих тучи пыли, сознательно и грубо нарушающих правила.

Из своей скромной пенсии Марксен Ильич выделил средства на покупку старенького компьютера с отчаянно жужжащим вентилятором, охлаждающим разгорячённый искусственный мозг, купил на рынке так называемую полную базу данных об автомобилях и их владельцах, с номерами машин, телефонами, адресами.

Тщательное выслеживание жертвы, детальная разработка плана похищения – и вот абсолютно обнажённая, крепко привязанная клейкой лентой к плохонькому стульчику, коих Марксен Ильич сколотил своими руками десятка два, жертва сидела, часто моргая, косясь на кривоногий столик с разложенными на нём инструментами – молоток, стамеска, коробочка гвоздей, ножовка по дереву, ножовка по металлу, несколько струбцин – своеобразная психологическая атака на попавшего в сети персонажа. В отдельной коробочке Марксен держал вырезанные из картона и аляповато раскрашенные награды России – целую горсть орденов «за заслуги перед отечеством».

«Славься Отечество наше свободное,
Дружбы народов надёжный оплот.
Партия Ленина, сила народная
Нас к торжеству коммунизма ведёт».

Прибавив децибел звукам государственного гимна Советского Союза, Марксен Ильич многозначительно указывал пальцем на плакатик, два или три раза прочитывал его вслух, и после небольшой паузы вкрадчиво спрашивал жертву, не надеясь, впрочем, что она что-либо скажет, в том числе и по причине крепко заклеенного рта:

– За что же тебе разрешено такое наглое поведение на дороге? Другие, по-твоему, что – не люди? За заслуги перед отечеством? Вот и медалька!

С этими словами Марксен Ильич прямо через кожу прикалывал к груди заржавленными булавками наклеенные на жестяные пластинки ордена «за заслуги перед отечеством» разных степеней. Кровь струилась по телу, капала на подгнивший деревянный пол гаража, награждаемый тихо стонал…

– За что же тебе привилегия нарушать справедливость? За заслуги перед отечеством? Вот и медалька!
– За что же тебе? За заслуги перед отечеством? Вот и медалька!
– Вот и ещё медалька! Молись теперь своему святому Владимиру-чревоугоднику!

После дюжины «награждений» клиент обычно терял сознание от боли, под ним образовывалась лужица крови, но победно пестрели на его груди ордена и медали – заслуженные награды Родины. Под утро абсолютно раздетых и привязанных к стульям окровавленных персонажей, Марксен Ильич вывозил на дорогу и оставлял на обочине. Их и находили те, кто с первыми петухами направлялся в столицу на работу.

Один же хам и подонок оказался покрепче, всё смотрел исподлобья, да и дорогу, коей, не особо пытаясь запутать следы, вёз его Марксен Ильич, видимо, запомнил. Он и привёл целый автобус вооружённых до зубов полицейских к невзрачному гаражу Марксена Ульянова.

Ну а дальше – обычная процедура ареста, предъявления обвинения, дознания, экспертиз и прочих процессуальных действий. И вот – суд.

Марксен не скрывал ничего, подробно и детально отвечал на вопросы обвинения и защиты, не признавая, впрочем, ни в малейшей степени, своей вины. В одном из ответов прокурору он даже сказал, что, имея возможность сейчас прожить эти месяцы вновь, сделал бы то же самое.

То ли эта твёрдая убеждённость подсудимого в своей правоте, то ли высокие посты, занимаемые потерпевшими – всё-таки важные столичные люди и всё такое прочее, а тут – затхлый провинциальный судик, где судья буквально трепетала, когда обращалась к кому-либо из потерпевших с вопросом, но в результате недолгого судебного разбирательства приговор оказался именно таким – восемнадцать лет строгого режима.

В суде Марксен Ильич настаивал на восемнадцати эпизодах, суд же располагал материалами по четырнадцати. Эту разницу так никто и не смог объяснить. Быть может, неизвестные четыре человека осознали всю степень своего хамства и не стали афишировать этот неприятный эпизод в своей жизни. Хотя вряд ли, исправить этих существ может только могила.

Адвокат Ульянова многократно обращал внимание суда на тот факт, что все потерпевшие остались живы. Прокурор же напирал на то, что нескольким потерпевшим всё же потребовалась госпитализация в учреждения, специализирующиеся на душевных страданиях граждан.

Столь суровый приговор не мог бы остаться, и, без сомнения, не остался бы без внимания со стороны различных правозащитных организаций, ежели бы, совершенно ошарашенные недавним законом, размашисто подписанным президентом, о нежелательных организациях на территории России, и жестокими санкциями к ослушавшимся государева окрика, эти организации не поприутихли.

И никто не осмелился выступить в защиту пламенного борца за социальную справедливость Марксена Ильича Ульянова.

Картинка: img12.nnm.me.